Переговоры о заключении договора или их продолжение при заведомом отсутствии намерения достичь соглашения (анализ практики)

ПЕРЕГОВОРЫ О ЗАКЛЮЧЕНИИ ДОГОВОРА ИЛИ ИХ ПРОДОЛЖЕНИЕ ПРИ ЗАВЕДОМОМ ОТСУТСТВИИ НАМЕРЕНИЯ ДОСТИЧЬ СОГЛАШЕНИЯ (АНАЛИЗ ПРАКТИКИ)

Долгополов Михаил Николаевич

 соискатель, Институт государства и права Российской академии наук,

РФ, г. Москва

ENTER INTO OR CONTINUE NEGOTIATIONS WITH NO REAL INTENTION OF REACHING AN AGREEMENT (CASE ANALYSIS)

Mikhail Dolgopolov

Aspirant, The Institute of State and Law of  the Russian Academy of Sciences,

Russia, Moscow

АННОТАЦИЯ

Цель статьи - проанализировать имеющуюся практику применения одного примера недобросовестного поведения при ведении переговоров о заключении договора, предложить новые подходы к преддоговорной ответственности. На основе анализа показано актуальное состояние правоприменительной практики по выбранному элементу ответственности и имеющиеся проблемы. Основная проблема - суды не разделяют разные основания преддоговорной ответственности. Полученные результаты анализа и выводы могут быть использованы для дальнейшего развития науки и практики.

ABSTRACT

The aim is case law analysis of one example of bad faith conduct during pre-contractual negotiations, to propose new approaches to pre-contractual liability. Analysis will show actual case law degree of this liability element and present problems. Major problem - courts does not define different grounds of pre-contractual liability. Analysis and conclusions can be used for science and practice development.    

Ключевые слова: преддоговорная ответственность, переговоры о заключении договора, недобросовестность, судебная практика.

Keywords: precontractual liability, pre-contractual negotiations, bad faith, case law.

Переговоры о заключении договора или их продолжение при заведомом отсутствии намерения достичь соглашения с другой стороной - основание преддоговорной ответственности, предусмотренное абзацем 1 пункта 2 статьи 434.1 Гражданского кодекса РФ.

Хрестоматийным примером является дело № А40-98757/2018, которое прошло апелляционную и кассационную инстанции (суд округа) и попало на рассмотрение Экономической коллегии Верховного Суда РФ. Спор сводился к тому, что стороны вели переговоры о покупке бизнеса, а именно фитнесс центра, переговоры не завершились заключением договора. Истец в качестве убытков подлежащих возмещению по правилам статьи 434.1 ГК РФ указал на произведённые расходы на оказание ему юридической помощи в совершении сделки купли-продажи. Дело осложнено тем элементом, что ответчик вёл параллельные переговоры.

Суд отказал в удовлетворении требований, мотивируя свое решение тем, что не было установлено недобросовестных действий ответчика в ходе ведения переговоров о заключении договора. То есть, отсутствует факт противоправного поведения, истцом не доказана причинно-следственная связь. Обоснованием отсутствия в действиях ответчика противоправных действий суд указал следующее: "Прекращение переговоров было оправданно отсутствием достижения договоренностей сторонами по существенным условиям предстоящего договора и затягиванием переговорного процесса со стороны Истца" [1].  Суд отметил, что продажа предмета сделки другому покупателю на более выгодных условиях не противоречит законодательству, так как наибольшая выгода - цель любой сделки. Судом обращено внимание на то, что для привлечения к ответственности по правилам пп. 2 п. 2 ст. 434.1 ГК РФ необходимо наличие двух условий - неоправданность отказа от переговоров и отсутствие разумного ожидания другой стороны прекращения переговоров. Здесь необходимо указать, что при обращении к указанной норме закона можно увидеть, что требуется три условия, а не два, судом  было проигнорировано такое условие как внезапность отказа от переговоров.

Истец по делу обратился в Верховный Суд РФ. Определением судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 29.01.2020 судебный акты всех нижестоящих судов отменены, дело направлено на новое рассмотрение.

Определение судебной коллегии имело для анализа основополагающее значение. Экономическая коллегия признала, что вступление в переговоры о заключении договора или их продолжение при заведомом отсутствии намерения достичь соглашения с другой стороной является самостоятельным основанием преддоговорной ответственности. Суд указал, что "подлежит установлению, когда готовность лица заключить договор стала носить притворный характер и, если контрагент не был сразу же уведомлен о прекращении намерения заключить договор, стало ли это причиной его дополнительных расходов, которые он не понес бы в случае своевременного уведомления" [2].

Определением обращено внимание, что судами нижестоящих инстанций необоснованно проигнорирована переписка сторон переговоров.

Дело № А40-98757/2018 вновь оказалось в Арбитражном суде города Москвы. Суд повторно отказал истцу в возмещении убытков, что было поддержано апелляционным и окружным судами. Нельзя назвать решение суда неправильным,  так как суд исследовал требуемые экономической коллегией вопросы и дал, как представляется, исходя из имеющихся данных, правильные ответы, спорным является правовая аргументация суда первой инстанции. Ошибочная интерпретация положений о преддоговорной ответственности пагубна как для науки, так и для практики.

Прослеживается, что суд вновь не воспринимает рассматриваемое основание как самостоятельный вид преддоговорной ответственности, привязывая это основание к другому основанию преддоговорной ответственности, предусмотренную пп. 2 п. 2 ст. 434.1 ГК РФ и ищет элементы ответственности, предусмотренные данным основанием [7].

Несмотря на правовую позицию Верховного суда РФ, в соответствии с которой преддоговорная ответственность не ставится в зависимость от стации ведения переговоров (п. 30 Обзора судебной практики ВС РФ РФ № 1 (2020) [3], судом в решении от 24 августа 2020 года прямо указано, что переговоры не продвинулись дальше начальной стадии [7, с. 10]. Оценка судом стадии ведения  переговоров необходима при рассмотрении споров об ответственности за недобросовестное ведение переговоров.  Это тот критерий, который позволит проанализировать уровень взаимодействия между сторонами. Поскольку переговоры процесс живой, мы предлагаем использовать понятие "оценка степени вовлечённости сторон в переговорный процесс". Стадии предполагают некую последовательность в развитии, стадии имеют рамки, для переговорного процесса, использовать стадии как юридическое мерило представляется ошибочным, так как может повлечь излишне формальный подход к оценке переговоров. При разбирательстве конкретных дел суды будут определять стадию переговоров, а стороны в ходе их проведения будут подгонять свои действия под эти стадии, что негативно отразиться на конструкции преддоговорной ответственности - нарушенное право останется без защиты.

Необходимо отметить, что истец обратился за юридической помощью уже после начала ведения переговоров (с момента начала переговоров прошло более трёх месяцев). Что по характеру действия свидетельствует о добросовестности истца, однако, судом установлено, что работа представителя истца по сопровождению покупки бизнеса не являлась во многом таковой, представитель истца в рамках заключённого договора об оказании юридической помощи выполнял и другую работу для истца, не связанную с приобретением бизнеса ответчика. Более того, судом установлено, что предложение от второго покупателя поступило и было принято ответчиком почти  незамедлительно, после чего, ответчик сразу уведомил первоначального покупателя (истца) об указанном обстоятельстве. Таким образом, судом в данном деле дана оценка, в том числе, и моменту, когда сторона осуществила расход в ходе ведения переговоров.

Надо учесть, что смешение оснований преддоговорной ответственности не является уникальным и нередко встречается в практике при разбирательстве конкретных споров: дело № А27-11869/2016, дело № А40-180087/2017, дело № А56-39216/2018, дело № А32-41814/2016, дело № А53-31360/2017.

В качестве иллюстрации сделанного вывода может послужить дело № А40-180087/2017. Анализ показал, что суды первой и апелляционной инстанций, ссылались на рассматриваемое основание преддоговорной ответственности, но не рассматривали его как самостоятельное, привязав к ст. 10 ГК РФ; суд кассационной инстанции  не придал возможному вступлению в переговоры о заключении договора или их продолжение при заведомом отсутствии намерения достичь соглашения с другой стороной самостоятельного значения, рассмотрев его совместно с основанием ответственности, предусмотренным пп. 2 п. 2 ст. 434.1 ГК РФ, тем самым отказав в удовлетворении требований заявителя.

Утверждать, что суд отказал в иске необоснованно, для этого нет убедительных аргументов, однако, имеются противоречия в обстоятельствах дела. Требование истца заключается в возмещении убытков, оплаты фактически произведённых работ, согласно представленному в дело заключению оценщика. Стороны вели переговоры о заключении договора. Ответчик попросил истца приступить к выполнению проектных работ до заключения договора и гарантировал заключение договора в строго отведённое время. Истец согласился начать выполнение работ до подписания договора. Позднее, из-за объективных причин, подписание договора было перенесено на другую дату, впоследствии и эта дата была перенесена на более поздний срок. Стороны вели активную переписку и взаимодействовали друг с другом в ходе ведения переговоров. Истец, как следует из анализа дела, предлагал ответчику заключить договор и шёл на необходимые уступки. При этом выполнение работ истец не приостанавливал. Однако, при третьем перенесении даты заключения договора, истец отказался от продолжения работ до заключения договора, о чём уведомил ответчика. Судами не установлено недобросовестности в действиях ответчика, так как от переговоров он не отказывался, работы приостановил истец, в связи с чем, истцу было отказано во взыскании убытков.  Суды указали, что не доказан размер убытка, причинно-следственная связь и вступление ответчика в переговоры без намерения заключить договор с истцом [4, 5].

Суды не приняли во внимание, что анализируемое основание преддоговорной ответственности состоит не только из вступления в переговоры без намерения заключить договор, но и, если намерение не заключать договор возникло впоследствии, из продолжения переговоров без намерения заключить сделку. Следовательно, судом должно исследоваться следующее - когда ответчик отказался  от намерения  заключить сделку (до начала переговоров или в процессе). В качестве свидетельства, что ответчик потерял намерение заключить договор с истцом, может служить факт заключения ответчиком договора с другой организацией на выполнение аналогичных работ. Отказ истца от исполнения  не подписанного договора не может рассматриваться как недобросовестное поведение с его стороны, а, следовательно, должно быть квалифицировано как право истца не увеличивать свои потери.

Из приведённого примера следует, что судами не придаётся и этому основанию преддоговорной ответственности статуса самостоятельного основания ответственности за недобросовестное ведение переговоров.

Развивая данное умозаключение можно привести дело № А56-39216/2018. Стороны вели переговоры о заключении договора об оказании юридических услуг, параллельно истец по просьбе ответчика начал выполнять юридическое консультирование до заключения договора об оказании услуг. Впоследствии договор так и не был заключён, при этом истец оказал ответчику значительный объем услуг правового характера. Решением суда первой инстанции истцу отказано во взыскании задолженности, апелляционный суд и суд округа поддержали первую инстанцию. В данном деле представляется неоднозначным утверждение суда апелляционной инстанции: "В материалы дела не представлено доказательств того, что ответчик выражал волю на заключение договора" [6]. Как следует из дела, факт наличия между сторонами переговоров - есть, факт выполнения истцом работы правового характера - есть, факт отказа ответчика от заключения договора - есть. Но решения в пользу истца нет. При этом, если видеть в качестве самостоятельного основании ответственности за недобросовестное ведение переговоров - вступление в переговоры о заключении договора или их продолжение при заведомом отсутствии намерения достичь соглашения с другой стороной, то получается, что заявление апелляционного суда фактически подтверждает наличие противоправного действия со стороны ответчика. Исходя из тексов судебных актов видно, что даже не предпринималась попытка рассматривать данное основание преддоговорной ответственности в качестве самостоятельного. Вопрос, почему суд не удовлетворил иск по другим имеющимся основаниям, выходит за рамки анализа, хотя является, несомненно, интригующим.

Из дела можно усмотреть, что игнорирование вступления в переговоры о заключении договора, или их продолжение при заведомом отсутствии намерения достичь соглашения с другой стороной, в данном случае лишило истца права на защиту, причинило истцу значительный убыток. Более того, не оказало практики формирования конструкции преддоговорной ответственности никакой пользы, скорее наоборот. Аналогичный вывод можно сделать, обратившись к делам: № А40-131212/2016, № А41-22561/2016; № А56-39216/2018.

Предложенное в пример дело № А40-98757/2018 показывает, что практике потребовалось пять лет, чтобы признать вступление в переговоры или их продолжение при заведомом отсутствии намерения достичь соглашения самостоятельным основанием преддоговорной ответственности. Следует признать - практике сложно даётся реформа гражданского законодательства в области ответственности за недобросовестное ведение переговоров. Судам оказалось трудно воспринять новое направление в гражданско-правовой ответственности. Пока судебная система допускает путаницу, что показано в вышеприведенных примерах, конструкция преддоговорной ответственности не сможет развиваться надлежащим образом. Решение обозначенной проблемы возможно при продолжении исследования конструкции преддоговорной ответственности, при активном участии в этом процессе не только научного сообщества, но и практикующего. Важно констатировать, вступление в переговоры без намерения заключить сделку и продолжение переговоров без намерения заключить сделку - тесно связанные основания ответственности, второе вытекает из первого, но это два самостоятельных основания преддоговорной ответственности, отличные от предоставления неполной, недостоверной информации и от неоправданного отказа от переговоров. Наличие одного из оснований (либо вступление, либо продолжение переговоров без намерения породить сделку) должно рассматриваться как противоправное поведение.

Список литературы:

1. Решение Арбитражного суда г. Москвы от 21.12.2018 по делу N А40-98757/18-97-514. Доступно по ссылке:  https://kad.arbitr.ru/Document/Pdf/1aa498e1-68b5-407e-a1a9-bc06f3fc0c19/3e740d6b-342e-40ce-8577-836c26148181/A40-98757-2018_20181221_Reshenija_i_postanovlenija.pdf?isAddStamp=True (дата обращения 15.03.2021).
2. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 29.01.2020 N 305-ЭС19-19395 по делу N А40-98757/2018 // СПС "Консультант плюс".
3. Обзор судебной практики Верховного суда РФ № 1 (2020). Утв. Президиумом Верховного Суда РФ 10.06.2020 // СПС "Консультант Плюс".
4. Решение Арбитражного суда города Москвы от 15 марта 2018 года по делу № А40-180087/2017. Доступно по ссылке: https://kad.arbitr.ru/Document/Pdf/97dd62d4-dc8d-4a38-a4e5-4a8d6afb02d2/fa5ab597-d2fe-4db3-ad2d-5d8a4feec2f4/A40-180087-2017_20180315_Reshenija_i_postanovlenija.pdf?isAddStamp=True (дата обращения 15.03.2021).
5. Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 05.06.2018 N 09АП-22741/2018 по делу N А40-180087/17 // СПС "Консультант Плюс.
6. Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 02.04.2019 N 13АП-3256/2019 по делу N А56-39216/2018 // СПС "Консультант Плюс".
7. Решение Арбитражного суда г. Москвы от 24.08.2020 по делу N А40-98757/18-97-514. Доступно по ссылке: https://kad.arbitr.ru/Document/Pdf/1aa498e1-68b5-407e-a1a9-bc06f3fc0c19/338f62ce-e015-4ea6-bea2-c1a016fc6a86/A40-98757-2018_20200824_Reshenija_i_postanovlenija.pdf?isAddStamp=True (дата обращения 16.03.2021).