ОТСРОЧЕННАЯ КОМПЕНСАТОРНАЯ АГРЕССИЯ В ПОВЕДЕНИИ ПОДРОСТКОВ

ОТСРОЧЕННАЯ КОМПЕНСАТОРНАЯ АГРЕССИЯ В ПОВЕДЕНИИ ПОДРОСТКОВ

Ковалёв Владимир Николаевич

доц. кафедры психологии, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Филиал в г. Севастополе,

РФ, г. Севастополь

DELAYED СOMPENSATORY AGGRESSION IN THE BEHAVIOR OF ADOLESСENTS

Vladimir Kovalev

Associate Professor of the Department of Psychology, Lomonosov Moscow State University, Branch in Sevastopol,

Russia, Sevastopol

АННОТАЦИЯ

Статья посвящена феномену и причинам отсроченной компенсаторной агрессии как виду деструктивного поведения подростков, имеющего тенденцию к распространению в современном обществе. Ретроспективный анализ поведения 120 респондентов, осуществленный на основе опросов и бесед с ними, позволил выявить: факторы, побуждавшие их к вынашиванию агрессивных планов; направленность агрессивных действий; этапы формирования готовности подростка к агрессивным действиям и её маркеры.

ABSTRACT

The article is devoted to the phenomenon and causes of delayed compensatory aggression as a type of destructive behavior of adolescents that tends to spread in modern society. A retrospective analysis of the behavior of 120 respondents, carried out on the basis of surveys and interviews with them, revealed: the factors that prompted them to hatch aggressive plans; the direction of aggressive actions; stages of formation of the adolescent's readiness for aggressive actions and its markers.

Ключевые слова: компенсаторная агрессия, подростки, факторы, триггер.

Keywords: compensatory aggression, adolescents, factors, trigger.

За последние четверть века всё чаще российское общество сталкивается с проявлением агрессивных действий, выраженных террористическими актами и другими насильственными преступлениями со стороны людей юного возраста. При этом, в большинстве случаев, эти индивиды до совершения преступления, положительно характеризовались родителями, соседями, товарищами, педагогами. Данные факты обусловливают необходимость вновь обратиться к исследованию феномена агрессивности, её видов и детерминирующих факторов в современной жизнедеятельности социума.

В Новейшем психологическом словаре под редакцией В.Б. Шапаря, агрессия определяется как поведение или действие определенного субъекта, направленное на нанесение вреда (физического или психического) другому субъекту (индивиду или группе), либо на его уничтожение [4, с.9].

Готовность к агрессивному поведению авторы психологического словаря рассматривают как устойчивую черту личности и трактуют её как агрессивность [4, с.9]. Однако мы обратили внимание на то, что молодые люди подростки, совершившие террористические акты (или их попытки) в учебных заведениях нашей страны, почти все, за редким исключением, в социальных микросредах (школе, вузе, семье и др.) характеризовались как тихие, спокойные, без проявления агрессивных тенденций в поведении.

Мы проанализировали 120 случаев спонтанно проявленных (по мнению лиц из ближайшего окружения: родителей, педагогов, товарищей) агрессивных действий мальчиков и девочек-подростков (14-15 лет), поведение которых, как правило, ранее не было вызывающим и асоциальным. У шести испытуемых (5%) акт агрессивного действия был направлен на животных, у 30 (25%) субъектов - на членов семьи, у 54 (45%) подростков - на сверстников (в основном на одноклассников), у шести испытуемых (5%) - на педагогов, у 12 испытуемых (10%) - на представителей противоположного пола, еще у 12 респондентов (10%) – на общество людей в целом. Было установлено, что характерными чертами 95% испытуемых являлись: замкнутость, когнитивная и аффективная ригидность, застенчивость, избегание активных стилей поведения в конфликтных или проблемных ситуациях, обидчивость, низкая коммуникативная активность.

Мы задались вопросом: «С чем мы имеем дело: со скрытой агрессивностью как чертой характера личности; с реактивной, но нетипичной для данных субъектов спонтанной агрессивной реакцией на фрустрирующую ситуацию; с развивающимися патопсихологическими изменениями личности или с чем-то ещё?».

Определить это социально деструктивное явление как спонтанную агрессию подростков, на наш взгляд, было бы ошибкой. Многие из респондентов-подростков, в процессе ретроспективного анализа своего поведения, указывали, что они периодически думали об агрессивном ответе на обидные слова или поступки других людей по отношению к ним. При этом репертуар действий других людей, которые выступали для испытуемых травмирующим фактором, пробуждающем мысль об агрессивном ответе, был чрезвычайно разноплановым. Это могли быть: насилие со стороны взрослых; предательство близких (например, развод родителей); прозвища или обидные фразы; игнорирование его мнения и интересов товарищами; негативная оценка педагога (порой даже справедливая); требование родителей убрать за собой вещи, предъявленные в тот момент, когда ребенок играл за компьютером или собирался идти гулять и т.д., и т.п. Однако в рассказах респондентов прослеживались такие закономерности, как:

- деструктивные действия в отношении подростка, воспринимаемые им как травмирующие, проявлялись по отношению к нему (или близким для него субъектам) со стороны значимых для него людей;

- травмирующие действия, повторялись неоднократно через некоторые (относительно небольшие) промежутки времени;

- травмирующие действия, осуществлялись на фоне социального отвержения подростка, включая бездействие свидетелей (других людей, видящих данную несправедливость, но не предпринявших попытку защитить).

Подтверждением справедливости последнего предположения является исследование Л.О.Андрюшиной, показавшее, что социально отвергаемые подростки обнаруживают более выраженную агрессивность в поведении [1]. Проиллюстрируем сказанное примером.

В школе на уроке девочка-подросток порвала обложку школьного учебника у своей подружки, за что последняя была наказана педагогом. Когда обвиняемая сообщила учителю, что это сделала не она, соседка, порвавшая учебник, обвинила её во лжи. Одноклассницы, видевшие, кто действительно порвал учебник, промолчали. Отец девочки, вызванный в школу завучем, не заступился за свою дочь, принес извинения учителю и внес оплату за испорченную книгу, тем самым признав вину дочери. Через две недели девочка стала свидетелем того, как кондуктор троллейбуса за ухо вывела из салона ученика младшего класса, случайно уронившего на пол свой билет. На её попытку заступиться за малыша взрослые пассажиры отреагировали вербальной агрессией. С тех пор девочка не только перестала доверять людям, но и начала мстить всем, кто по её мнению был несправедлив к ней и к другим людям. Эта испытуемая и некоторые из наших респондентов (каждый пятый) признались, что даже вынашивали планы жестокой мести и мысленно представляли образы карающих действий.

Анализ опросов показал, что образы (примеры) агрессивных карающих действий, в значительном большинстве случаев в нашей выборке (7 из 10) подростки берут из Интернета, телевизионных передач, сериалов художественных фильмов, содержащих в сюжете акты насильственных действий (научение через наблюдение). В остальных случаях они формируются на основе подражания другим людям (например, значимым взрослым) или являются результатом прямого подстрекательства и обучения со стороны определенных лиц или групп, в том числе действующих через сеть Интернет.

Исследование показало, что изначально в поведенческом репертуаре рассматриваемых испытуемых подростков не было агрессивной детерминанты. Они были ориентированы на мирное, справедливое сосуществование с другими субъектами социальной среды. В большинстве своем респонденты не обладали теми способами адаптивной защиты, которые были бы адекватны некоторым конфликтным ситуациям, не вписывающимся в их идеализированную картину мира.

Приведем пример. Респондент «Р» (мальчик-подросток, 15 лет) заявил: «А разве может у отца не хватить ума, чтобы понять собственного сына? Разве у него может не хватить смелости, чтобы его защитить?». Респондент «Л» (девочка-подросток, 14 лет) возмущенно спросила: «Разве может, разве имеет права учитель поступать несправедливо по отношению к ученикам? Он ведь должен понимать, кто говорит правду, а кто лжет!».

Эти выказывания подростков искренни и справедливы, но они наивны, т.к. не у всех взрослых людей и не во всех ситуациях хватает должного понимания, компетенций, мужества. Для них ситуации реальной или иллюзорной несправедливости выступают мощным стрессовым фактором, в силу особенностей их психики, приводящим к дезадаптации их в окружающем социуме.

Образно выражаясь, в положении «загнанного зверя» подросток проявляет неадаптивные формы поведения, свойственные реакции на стресс по принципу «бей, беги или замри» с той лишь разницей, что сначала, субъект, находясь в ситуации фрустрации, как бы замирает. Он «уходит в себя, замыкается», сворачивает свою коммуникацию, отдаляется от родных и близких. Далее начинается бегство, стремление уйти от реальности (как вариант, уход в виртуальный мир компьютерных игр или в социальные сети). На этом этапе высока вероятность аддиктивного поведения подростков, попадания их в «группы смерти» или в зависимость от экстремистских элементов и организаций.

Рассуждая о феномене отсроченной компенсаторной агрессии подростков, целесообразно отметить, что рассматриваемые выше травматические события, в силу действия защитных механизмов и особенностей психики индивидов, отчасти купируются. Однако тревожащий импульс не устраняется, сохраняя, а порой и наращивая внутреннее напряжение, которое требует разрядки. Поэтому постепенно подросток переходит из стадий «Замри» или «Беги» в поведенческую стадию «Бей». Он начинает вынашивать агрессивные планы (не исключая аутоагрессию, т.е. суицид) и готовиться к заключительному действию – агрессивному акту возмездия.

Однако не всё так закономерно фатально. Из 120 респондентов, 114 (95%) заявили, что всё это было несерьезно, на уровне фантазий или, по выражению одного из респондентов, на уровне «мелких вредностей». Другие респонденты своё прошлое состояние выразили лаконично: «Упивался возможностью мести» (Виктор, 15 лет); «Утешалась фантазиями…» (Антонина, 14 лет).

Мы склоны верить показаниям респондентов, иначе «керченских и казанских стрелков» было бы значительно больше.

Обстоятельства жизни большинства опрашиваемых нами респондентов сложились таким образом, что агрессивная реакция поведения у них не закрепилась. Так, например, подростки, поделившиеся информацией о подобных (травмирующих их психику) событиях с другими людьми (даже случайными) и нашедшие адекватный отклик их переживаниям, агрессивных намерений не вынашивали или в дальнейшем от таковых отказывались. Часть подростков «переросли» внутриличностный конфликт и сумели адаптироваться к реалиям окружающего их социума благодаря родителям, педагогам, психологам, друзьям. Вместе с тем, некоторые из них (шесть подростков - 5% от числа опрашиваемых) всё-таки предприняли попытки к совершению агрессивных действий, но были своевременно остановлены, благодаря чему и попали в число респондентов по исследуемой нами теме.

Во всех шести случаях (у пятерых попытка совершить агрессивные действия как акт отмщения; у одного – попытка суицида) имел место триггер, т.е. событие, актуализирующее тяжелые негативные переживания, связанное с посттравматическим стрессовым расстройством. Поэтому все фантазийные планы отмщения превратились в реальное намерение и воплотились в попытку действия.

Роль триггера - побуждающего фактора и «пусковых раздражителей», опосредовано или непосредственно связанных с побуждающим фактором для возникновения агрессивного поведения подчеркивал в своих исследованиях А.Бандура. При этом ученый указывал на то, что сам побуждающий фактор в отдельности не является ни достаточным, ни необходимым условием агрессивного поведения и может вызвать его лишь при условии, что последствия агрессии привлекательны для субъекта. Привлекательность является функцией предыдущих подкреплений и самоподкреплений агрессивного поведения [2].

Целесообразно отметить, что отсроченная компенсаторная агрессия, в отличие от агрессии спонтанной, описанной К. Лоренцем [3], имеет относительно длительную и выраженную симптоматику. Поэтому представители ближайшего окружения субъекта, предпринявшего попытку совершить (или совершившего) жестокий агрессивный акт, либо лукавят, либо были равнодушно невнимательны к нему. Большинство испытуемых (95%), обозначенной нами выборки, в период между принятием решения об агрессивном акте и его воплощением (от трех до18 месяцев) существенно меняли свое поведение.

Для них, как правило, было характерно:

1. свернутая коммуникация (в том числе по отношению к товарищам и родственникам) и замыкание в себе (97,5%);
2. негативное восприятие настоящего и безрадостное представление будущего (97,5%);
3. периодические «выпады» вербальной агрессии (грубит, оскорбляет, обвиняет, унижает, повышает голос до крика) или физические разрушительные действия (ломает карандаши, гаджеты, предметы мебели; рвёт одежду или книги вещи; пинает двери; швыряет предметы; бьет кулаком об стены и т.д.); и т.п.) в ответ на тот или иной раздражающий фактор; могут иметь место попытки спровоцировать ссоры, скандалы (90%);
4. изменение отношения к домашним делам и к учебе в сторону пассивности и снижения продуктивности (100%);
5. эмоциональная холодность или подавленность (95%);
6. появление повышенного интереса к оружию, взрывчатым веществам, к информации агрессивного содержания в сети Интернет (40%, мальчики);
7. поиск (несистематический) в социальных сетях контактов с людьми, разделяющими их агрессивные намерения или способными выразить поддержку (15%);
8. завуалированные попытки призывов о помощи в разных вариациях («крик души»):

- могут приходить в комнату к родителям и какое-то время сидеть молча (75%);

- могут жаловаться домашним животным (коту, собаке) о том, что никто их не любит (15%);

- стараются привлечь к себе внимание в социальных сетях «выкладыванием постов» (не часто) агрессивного (вплоть до экстремистского), мистического или страдальческого содержания (95%).

Таким образом, бытующее представление о скрытности агрессивных намерений подростков является мифом, который распространяется на фоне недостаточно развитых важных психолого-педагогических компетенций и социальной перцепции у окружающих их близких им людей.

Обращаем внимание на то, что приведенные нами процентные данные по ряду показателей справедливы только для нашей выборки, то есть для подростков, не совершивших серьезных агрессивных действий и актов насилия над другими людьми в виду того, что результирующий вектор их поведенческой мотивации в конечном счете имел просоциальную направленность в сторону здравого смысла. Но если бы на пути этих подростков повстречались экстремистки настроенные лица, то их поступки могли бы быть весьма опасными и разрушительными.

Таким образом, отсроченная компенсаторная агрессия подростков – это деструктивное явление, проявляющееся как протестная форма поведения социально дезадаптированной личности, обусловленная неоднократным подкреплением обретенной ранее психотравмы.

Формирование агрессивного поведенческого аттитюда происходит постепенно и имеет свои характерные маркеры на разных этапах, выраженные особенностями эмоционального состояния и поведения.

Глобальной причиной отсроченной компенсаторной агрессии подростков является проявляемые по отношению к ним ингибиция, недоверие, равнодушие ближайшей социальной среды.

Список литературы:

1. Андрюшина Л.О. Психологическая профилактика агрессивного поведения школьников-подростков: Дис. ... канд. психол. наук. Тверь, 2003. - 202 c.
2. Бандура А. Уолтерс Р. Подростковая агрессия. М.: Владос, 2000. – 512 с.
3. Лоренц К. Агрессия: так называемое «зло». М.: Прогресс, 1994. - 272 с.
4. Шапарь В.Б., Россоха В.Е., Шапарь О.В. Новейший психологический словарь /под общей ред. В.Б. Шапаря. – Изд. 2-е. Ростов-на-Дону: Феникс,2006. - 808 с.