О ПРАВОВОМ РЕГУЛИРОВАНИИ ТРАНСГРАНИЧНОГО БАНКРОТСТВА В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

О ПРАВОВОМ РЕГУЛИРОВАНИИ ТРАНСГРАНИЧНОГО БАНКРОТСТВА В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Галяутдинова Лилия Юрьевна

 ст. преподаватель кафедры гражданского права  Уфимский университет науки и технологий,

РФ, г. Уфа

Евченко Любовь Алексеевна

студент, Уфимский университет науки и технологий,

РФ, г. Уфа

АННОТАЦИЯ

В настоящее время банкротство, осложненное иностранным элементом, не является чем-то новым в практике судов. Тем не менее, правовое регулирование института трансграничного банкротства (или трансграничной несостоятельности) остается на невысоком уровне. Данная статья посвящена исследованию проблем правового регулирования трансграничного банкротства в Российской Федерации, анализу выводов, сформулированных судами по вопросам банкротства, осложненного иностранным элементом.

ABSTRACT

At present, bankruptcy complicated by a foreign element is not something new in the practice of courts. However, the legal regulation of the institution of cross-border bankruptcy (or cross-border insolvency) remains at a low level. This article is devoted to the study of the problems of legal regulation of cross-border bankruptcy in the Russian Federation, the analysis of the conclusions formulated by the courts on bankruptcy complicated by a foreign element.

Ключевые слова: трансграничное банкротство, несостоятельность, иностранный элемент, национальное законодательство.

Keywords: cross-border bankruptcy, insolvency, foreign element, national legislation.

В современных условиях банкротство, как процедура освобождения от исполнения обязательств, приобрело особую актуальность. Учитывая данное обстоятельство, институт банкротства оформился практически в каждом государстве с рыночной экономикой. Следует отметить, что несмотря на национальные различия, определение банкротства во всех правопорядках сводится к одному: это неспособность должника полностью удовлетворить все финансовые требования, предъявляемые кредиторами (используются критерии или неоплатности, или неплатежеспособности) [5, С. 127]. В некоторых случаях в процедуре банкротства присутствует иностранный элемент: имеются иностранные кредиторы либо имущество должника (его часть) находится за рубежом. В литературе и практике такое явление именуется трансграничным банкротством либо трансграничной несостоятельностью.

Основная проблема, связанная с трансграничным банкротством, это отсутствие его легального определения как в национальном законодательстве РФ, так и на международном уровне. Более того, термин «трансграничное банкротство» даже не является общепринятым. В 1997 году Комиссией ООН по праву международной торговли был принят Типовой закон о трансграничной несостоятельности, в преамбуле которого указано на то, что отсутствие режимов, регулирующих вопросы, связанные с трансграничной несостоятельностью, ведет к применению в вопросах трансграничной несостоятельности неадекватных и несогласованных подходов, которые приводят к непредсказуемым результатам. Таким образом, понимая необходимость фиксации понятия «трансграничная несостоятельность» ЮНСИТРАЛ разработало следующее определение: под трансграничной несостоятельностью понимается ситуация, когда несостоятельный должник имеет активы в нескольких государствах или когда некоторые из кредиторов должника находятся не в том государстве, в котором ведется производство по делу о несостоятельности [4]. С тех пор, данное определение так и не приобрело статус легального, так как не было разработано соответствующего нормативного правового акта.

В российском законодательстве трансграничному банкротству законодатель уделил крайне мало внимания. Так, в абз. 8 п. 3 ст. 29 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее - Закон о банкротстве) сказано: «...трансграничной несостоятельности (несостоятельности (банкротства), осложненной иностранным элементом)» [1]. То есть подобным образом законодатель все же зафиксировал трансграничное банкротство на нормативном уровне, однако даже не раскрыл данное понятие, не указал на его признаки и элементы. Помимо упомянутой нормы, есть п. 6 ст. 1 Закона о банкротстве, указывающий на то, что решения судов иностранных государств по делам о несостоятельности (банкротстве) признаются на территории Российской Федерации в соответствии с международными договорами Российской Федерации, а при отсутствии международных договоров Российской Федерации решения судов иностранных государств по делам о несостоятельности (банкротстве) признаются на территории Российской Федерации на началах взаимности, если иное не предусмотрено федеральным законом [1]. Если не считать некоторые разрозненные нормы процедурного характера, на этом правовое регулирование трансграничного банкротства в России заканчивается. Очевидно, это большой пробел в отечественном законодательстве, в связи с чем, формирование положений, регулирующих процедуру банкротства, осложненного иностранным элементом, фактически возлагается на судебные органы.

Так, важным для правового регулирования трансграничного банкротства является Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 11.03.2021 N 308-ЭС20-18927 по делу N А25-755/2019. Фабула дела состоит в следующем: общество «ДерВейс» на собственных цехах в городе Черкесске осуществляло сборку автомобилей марки «Джили». С этой целью общество «ДерВейс» (покупатель) по контрактам, заключенным с поставщиками (компаниями «Джили Интернэшнл Корпорейшн» и «Джили Интернешнл Корпорейшн Тайчжоу Брэнч», расположенными в Китайской Народной Республике), приобретало комплектующие для автосборочного производства.  Впоследствии требование к должнику было уступлено дочернему российскому предприятию ООО «Джили Моторс».

Согласно внешнеторговым контрактам, к ним применяется Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров. Иные вопросы, относящиеся к контракту, которые не урегулированы указанной Конвенцией, регулируются нормами права национального законодательства Швеции.

Федеральная налоговая служба инициировала процедуру банкротства общества «ДерВейс».

Арбитражный суд Северо-Кавказского округа отказал обществу «Джили-Моторс» во включении в реестр требований кредиторов должника, мотивируя пропуском трёхлетнего срока исковой давности по российскому и шведскому праву и четырёхлетнего срока по китайскому праву и Конвенции ООН об исковой давности в международной купле-продаже товаров.

Суды первой и апелляционной инстанций отказали в применении десятилетнего срока исковой давности, ссылаясь на статьи 71, 100, 142 Закона о банкротстве, статьи 199, 572, 1208, 1210 Гражданского кодекса Российской Федерации, а также нормы иностранного права, указанного во внешнеторговых контрактах. Суд округа также в дальнейшем согласился с пропуском срока исковой давности. 

Отменяя акты нижестоящих инстанций, Верховный суд пришел к следующим выводам:

- во внешнеторговых контрактах, которые были положены в основу требований общества «Джили-Моторс», имелась оговорка о применимом праве. Отсюда, вопрос о применимом праве должен разрешаться в первоочередном порядке;

- внешнеторговые контракты, составленные на нескольких языках (в данном кейсе – русский и английский), по умолчанию считаются идентичными и для разрешения спора вполне достаточно текста на русском языке;

- Нью-Йоркская конвенция является самостоятельным международным договором, а не частью Венской конвенции. Отсюда, важное заключение: гармонизация этих конвенций не делает их единым документом. Королевство Швеция не подписало Нью-Йоркскую конвенцию, следовательно, она не является частью правовой системы этого государства и на этом основании также не подлежит применению в данном деле. Более того, Нью-Йоркская конвенция не действует ни для КНР (страна ее не подписала), ни для Российской Федерации (конвенция не ратифицирована). Таким образом, по вопросам исковой давности в силу статьи 1208 ГК РФ подлежит применению шведское законодательство;

- процессуальная активность суда по исследованию вопросов права должна быть существенно выше, чем при решении вопросов по фактическим обстоятельствам дела. Следовательно, вопрос о содержании шведского права мог быть эффективно разрешён судом посредством судебного запроса в компетентные органы или организации либо получения заключения эксперта;

- ссылка на длительность процесса (более пяти месяцев в первой инстанции) как оправдание невозможности разрешения вопроса о применимом праве несостоятельна, поскольку данный вопрос носил первоочередной характер и правовой механизм его разрешения должен был быть запущен самим судом ещё в самом начале разрешения судебного спора (как было указано выше, необходимо было обратить внимание на разрешение вопроса о применимом праве в контракте) [3].

Важный вывод был также сделан в Определении Арбитражного суда г. Москвы от 14.09.2020. по делу № А40-244943/2015. В данном кейсе кредитор должника обратились с заявлением об обязании финансового управляющего инициировать розыск иностранных активов должника.

Суд, удовлетворяя требование кредитора, определил: Закон о банкротстве не содержит положений, которые ограничивали бы сферу реализации финансовым управляющим своих полномочий исключительно территорией РФ. Это связано с тем, что законодательство Российской Федерации в целом по общему правилу не ограничивает российских граждан в правах на проживание и обладание на соответствующем праве имуществом за пределами территории Российской Федерации. По мнению суда, отсутствие соглашения о несостоятельности между Российской Федерацией и иными странами, отсутствие в Российской Федерации регулирования, связанного с трансграничным банкротством не является препятствием для финансового управляющего при розыске имущества, поскольку со многими государствами сложились «длительные тесные взаимодействия на международном уровне» (в указанном кейсе упоминаются Франция, Испания, Княжество Монако, Швейцария, Северная Ирландия, Великобритания) [2].

Резюмируя вышесказанное, уровень правового регулирования трансграничного банкротства в Российской Федерации, остается крайне низким: законодатель ограничивается лишь несколькими статьями в Законе о банкротстве (по большей части, процедурного характера), которые не раскрывают сущность исследуемого института. По этой причине многие положения, регулирующие банкротство с иностранным элементом, разрабатываются судебной практикой. Однако важно констатировать, что выводы, сформулированные судебными органами различных инстанций, не могут выступать в качестве восполнения пробелов, допущенных законодателем. Поэтому крайне важным видится разработка положений, регулирующих правовые аспекты трансграничных банкротств.

Список литературы:

1. Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» от 26.10.2002 № 127-ФЗ // Официальный интернет-портал правовой информации [Электронный ресурс]. URL: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения: 20.11.2022).
2. Определение Арбитражного суда г. Москвы от 14.09.2020. по делу № А40-244943/2015 // Картотека арбитражных дел [Электронный ресурс]. URL: kad.arbitr.ru (дата обращения: 20.11.2022).
3. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 11.03.2021 N 308-ЭС20-18927 по делу N А25-755/2019 // СПС «КонсультантПлюс» [Электронный ресурс]. URL: https://www.consultant.ru/ (дата обращения: 19.11.2022).
4. Типовой закон ЮНСИТРАЛ о трансграничной несостоятельности (принят ЮНСИТРАЛ 30 мая 1997 г.) // СПС «КонсультантПлюс» [Электронный ресурс]. URL: https://www.consultant.ru/ (дата обращения: 19.11.2022).
5. Международное частное право: учебник / Б.М. Гонгало, А.В. Майфат, Д.В. Мурзин [и др.]; отв. ред. д-р юрид. наук, проф., засл. Юрист РФ Б.М. Гонгало. – Москва: Статут, 2020. – 396 с.